Поведение ребенка в школе прочно связано с тем, какие отношения складываются внутри его семьи, ведь образовательная организация — модель взрослой жизни ребенка. Такого мнения придерживается семейный системный психотерапевт, психолог Лариса Беляева (Паркина). Она попыталась объяснить причину агрессивного поведения школьников, как, например, в 6.5 классе школы «Аврора».
В октябре 164.RU писал о буллинге учеников класса 6.5 в школе «Аврора», зачинщиком которого выступает один из школьников. Несколько детей отказывались ходить в школу, в дело вмешивались прокуратура Саратовской области, уполномоченный по правам ребенка Татьяна Загородняя, районный комитет по образованию. Но, несмотря на такую вовлеченность, ситуация в лучшую сторону не меняется.
Специалист объяснила, что основная задача школы — социализация детей. Находясь в учебном заведении, они учатся справляться с различного рода трудностями, с которыми придется сталкиваться во взрослой жизни.
Столкновения с ситуациями, когда им самостоятельно приходится искать «место под солнцем», приводят детей к тому, что они ведут себя по-разному.
— У детей в возрасте 7-10 лет самый главный авторитет — заместители родителей, то есть учителя. Это следующие значимые взрослые, которые принимают участие в формировании самооценки ребёнка. Но ближе к девяти-десяти годам, это ранний подростковый период, ориентиры меняются. Значимыми становятся уже не родители, не учителя, а сверстники, одноклассники.
У ребенка на первое место выходит необходимость не учиться, не получать оценки, а коммуникации и то, насколько он может быть принятым группой. Есть потребность, с одной стороны, быть принятым своим «племенем», с другой с другой стороны, есть потребность сохранить свою уникальность, — объясняет мотивы детей специалист.
В некоторых случаях дети отдают приоритет группе, а не собственной уникальности. Такое решение объясняется базовым человеческим страхом — страхом одиночества. Это древний страх, идущий идет из детства, ведь ребенок, оставленный взрослым, рискует погибнуть.
Поэтому в школе дети образуют свои племена — группы. Из-за этого они стараются адаптироваться к ним так, чтобы найти свое место. Кто-то в этих группах выбирает быть тихоней, другой — отличником и будет всем помогать, делиться домашней работой, подсказывать на уроках.
— Отсюда у нас идёт вот такой вот страх, который особенно проявляется в детском возрасте, когда не сформировалась опора на себя.
Поэтому дети в процессе обучения в школе, особенно в подростковом возрасте, тратят огромное количество энергии на то, чтобы быть принятыми этой группой.
Всё, что они делают, это стараются каким-то образом адаптироваться так, чтобы найти своё местечко. Кто-то выберет быть тихоней, скромником. Кто-то выберет для себя роль драчуна и зачинщика конфликтов, кто-то сплетника. То есть дети в первую очередь ищут стратегию выживания, которая поможет найти собственное место и укрепиться на этих позициях. При этом, чем более сложная обстановка в классе, тем больше будут проявляться эти дисфункциональные роли и подобные стратегии выживания, — уточнила психолог.
Выбирая тот или иной тип поведения, дети, в первую очередь, обслуживают свой страх, думают, как им быть принятыми в группе. Основываются они на своем опыте. В первую очередь его берут в семье.
— Ребенок, который склонен к провокации конфликтов и физическому или психологическому насилию, это ребенок, который сам подвергается, скорее всего, психологическому или физическому насилию в собственной семье, иначе откуда ему эту модель поведения взять. То есть, каждая травма рождает травму, и тот, кто был травмирован, сам становится агрессором и травмирует более слабых, — говорит Лариса Беляева (Паркина). — С одной стороны, этого зачинщика мы можем только пожалеть, но при этом понимаем, что другие дети не должны от этого страдать. Поэтому, когда один ребёнок пострадал в своей семье и несёт эту травму, эту боль, агрессию в школу, то другие дети реагируют, исходя из того, как обстоят дела у них в семье. Дело в том, что в семьях, как правило, очень редко детей учат тому понятию, как личные границы.
Если этого не понимают взрослые, то с детьми обстоит все еще сложнее, ведь насилие связано не только с проявлением физической силы, но и психологического давления.
К тому же, уверена семейный психотерапевт, далеко не каждый родитель объясняет детям, что есть социальная дистанция. Также мало кто говорит ребенку о личных границах, которые не следует нарушать.
— Мы семье задаем вопрос: «У вас двери в комнаты чаще открыты или закрыты? А как у вас принято входить — со стуком в комнату друг к другу или без стука?». Очень часто мы услышим ответ: «У нас вообще двери не закрываются». У кого-то нет дверей. Или: «Да нет, мы никогда не стучимся». А дети с обидой говорят: «Нет, ко мне родители никогда не стучатся, а к ним надо стучаться».
Тогда мы понимаем, что здесь начинается насилие. Это психологическое насилие, когда ребёнку внутри его семьи не рассказывают о том, что такое его интимное или личное пространство, не рассказывают о том, на что он имеет право, — делится опытом Лариса Беляева (Паркина).
Оказываясь в незащищенной среде, например, школе, ребенок живет по правилам, принятым в семье. Следовательно, если границы детей нарушаются, то они преступают их и в отношениях с другими детьми, потому что им об этом никто ничего не рассказал.
Порой попытки обозначить личные границы в семье оканчиваются для ребенка манипуляциями со стороны родителей. Считывая это, дети думают, что не имеют право отстаивать их. В школьной среде это выливается в то, что они пасуют перед нападками других ребят.
— В каждой семье дают очень разные рекомендации. В одной семье ребёнка могут стыдить за то, что он не можешь дать отпор, — рассказывает психолог.
В другой семье будут говорить наоборот: «Старайся обходить конфликты, не лезь на рожон, старайся урегулировать вопрос, не спорь, не провоцируй»
При этом такая подача информации для детей в целом не информативна. Лариса Беляева (Паркина) отмечает, что в семьях, где призывают ребенка давать отпор, уточняют, что он не должен проявлять свое «Я» в коммуникациях с родителями. Тогда, оказавшись в социуме, ребенок не понимает, как за пределами квартиры отстаивать свои границы, если у него не сформировался опыт в семье.
В итоге при общении с теми, кто вторгается в личное пространство, ребенок вынужден общаться как с членами семьи — закрывать глаза и терпеть.
Дети, которые дома подвергаются физическому или психологическому насилию, в школе выбирают путь жертвы или агрессора:
— Невозможно предсказать, как дети распорядятся своим травматичным опытом. Но мы видим, как это проявляется в итоге в этой социальной среде. Один травмированный ребенок становится агрессором, другой травмированный ребенок — жертвой, которая терпит, закрывает глаза. Все зависит от того, что ему говорили родители. Может быть, они говорят: «Ты его пойми», или оправдывают обидчика: «Ты войди в его положение», «Он, наверное, такой», «Он, наверное, не со зла», «Он, наверное, не это имел в виду».
Такие рекомендации призваны оберегать ребенка, но в действительности они лишь искажают действительность, формируют в детях терпимое отношение к недопустимому поведению в свой адрес.
«Родительская наука» — воспитание — начинается в возрасте двух-трех лет и продолжается в школе. И дома, и в образовательном учреждении детям должны объяснять, что такое нарушение личных границ. Поэтому и педагоги должны быть подготовлены, так как на них лежит ответственность за атмосферу в классе, считает специалист.