«Ведь люди живут не из-за того, что у них руки»: как саратовский музыкант выжил после падения в ущелье в Адыгее

— Мне кажется, я не слышу музыку, я перестал узнавать песни, которые очень любил. Иногда я еду в машине, понимаю, что знаю эту песню, но не понимаю, что это. Это меня расстраивает, — саратовский музыкант, гитарист группы «Любители этого дела» Андрей Гейн второй месяц находится в Адыгее, где восстанавливается после падения в ущелье около поселка Каменномостский рядом с Майкопом. Врачи спасли Андрея, когда он рухнул с 30-метровой высоты. Сейчас ждет возвращения в Саратов, где ему еще предстоит длительная реабилитация.

Группа «Любители этого дела» существует более десятка лет, коллектив выпустил несколько альбомов и колесит с выступлениями на фестивалях по всей стране, хотя и не имеет той популярности, которая позволила бы большинству россиян услышать ее песни по радио. В тот день, 30 апреля, ЛЭД должны были играть на фестивале «Рок, хит, май» неподалеку от Майкопа.

— Это кавер-фестиваль, и у нас были две программы: 29 апреля и 30 апреля. Одну из них нам было очень важно сыграть, мы готовили ее в начале весны и должны были презентовать в саранском Harat's. Но случился «Крокус», — рассказывает лидер группы Елена Ленч.

После концерта 29 апреля группа отправилась ночевать в поселок Каменномостский, а утром решили прогуляться по достопримечательностям.

По словам фронтвуман коллектива, ущелье, в котором всё произошло, было знакомым, раньше ЛЭД уже играли в Майкопе и гуляли по этим местам. Но на этот раз решили зайти на тропу с другой стороны.

— Со стороны Хаджохской теснины есть тропа в сторону водопада Руфабго. Она идет прямо из поселка. Эта тропа туристическая, она есть в «Яндекс.Картах». Наверное, есть на каких-то туристических ресурсах. Мы шли вместе с тургруппами: люди с маленькими детьми. Ничего не предвещало проблем. Я смотрела по карте, что, если идти по этой тропе, где-то впереди будет родник. Думала дойти до него. Я шла впереди, Андрюха шел сзади меня, ребята-музыканты — барабанщица Марина и басист Паша — шли чуть дальше. И в какой-то момент образовалась узкая тропа, справа надо было держаться за какие-то такие белые штуки, а слева — ничего, 30-метровое ущелье, и оно ничем не огорожено. Внизу река Белая. Внезапно я почувствовала сзади какой-то шорох, обернулась и с ужасом поняла, что Андрюхи нет. Автоматически посмотрела вниз и увидела последний момент — малюсенькую фигуру: она легонько, как перышко, летит и падает в реку и на камни, — рассказывает Елена.

Дальше начались бесконечные звонки в службу спасения по 112.

— Я безостановочно звонила, требовала вертолет, потому что спуститься туда было нереально. Мы сулили любые деньги, потом бы их как-то собрали, — с ужасом вспоминает Елена.

Остальные музыканты побежали в поселок за помощью и отыскали местного мужчину, который сказал, что знает, как спуститься в ущелье. Вместе с Павлом они через кусты стали пробираться вниз к реке.

— Детскую паломническую православную туристическую группу из Крыма сопровождали две женщины, обе Татьяны, они оказались врачами. Одна — военный медик, работала на СВО, оказывала там первую помощь. Она сказала, что пойдет с Пашей, с ними пошла ее помощница. Прошло минут 40, я засекала, пока они спустились, Марина в это время встречала скорую. Снизу Паша показал мне палец вверх, Андрей на него реагировал, он дышал и стонал, — говорит Ленч.

Через некоторое время появилась барабанщица Марина с фельдшером скорой помощи из Каменномостского Еленой Терещенко, носилками с капельницей. К этому времени к месту падения спустились довольно много людей — мужчины, молодые и пожилые. Они с трудом погрузили Андрея на носилки и стали поднимать, одновременно удерживая капельницу. Карабкаться по грязи было тяжело, мужчины меняли друг друга. Но донесли Андрея до скорой.

— Я считаю, что люди совершили такой народный подвиг. МЧС появилось уже в последний момент, — говорит Елена.

В скорой, по словам лидера группы, Андрей начинал терять сознание:

— Медик постоянно твердила: «Никуда не уходи, я тебя довезу». И она его довезла! Когда он был в сознании, постоянно твердил про руки, у него на этом заклинило сознание. Нас довезли до РКБ, и Андрея упаковали в реанимацию.

Фельдшер скорой помощи Елена Терещенко говорит, что Андрею действительно повезло. По ее словам, совсем недавно у нее был случай, когда мужчина упал с 15-метровой высоты на мягкую землю с листвой, но не выжил. В Новый год девушка оступилась и упала с высоты трех метров, ударилась головой и погибла.

— У нас очень красивые места, но жесткая природа, даже маленькое падение может быть смертельным, — говорит фельдшер. — Падение было вертикальное, но ему повезло: там в этом месте река затихает, есть круговороты с песчаным дном. Он упал в выемку глубиной сантиметров 15. Если бы он попал на скалы, шансов бы не было. Я сейчас часто проезжаю мимо этого места, и я, конечно, в ужасе: как он смог выжить вообще?

По словам медика, скорая прибыла на место гораздо раньше, чем МЧС, и фельдшер вместе с местным жителем Виталием Сениным, который раньше с ней работал водителем на скорой и хорошо знает всю специфику действий в подобных условиях, пошли по скалам вниз к реке. Идти по крутому склону пришлось не менее 1,5 километра.

— Мне сразу сказали, что там внизу находился медик. Но медик был пустой, без препаратов, поэтому толком помощь оказать не могли. Андрей захлебывался, половина лица у него была в воде. Но, видимо, работал инстинкт самосохранения, он старался дышать. Мы с Виталием зашли в воду, перекатили его на носилки и вместе с местными парнями его понесли, — вспоминает Елена.

Руки пришлось зафиксировать разорванной одеждой, потому что пострадавший начинал хаотичные движения — это не позволяло поставить капельницу, — а все бинты потратили на перевязку головы.

— Мы его привязали кофтой к щиту с носилками. Я сказала: «Парни, представьте, что у нас война, мы быстренько идем и у нас сейчас будет обстрел». Они взяли и быстро побежали. Очень тяжелые подъемы были, градусов 70, а местами до 80 и 90. Пациент был привязан к носилкам, возбуждение прошло. Обезболивающие уколы я ему сделала, а наркотики уколола уже в машине, потому что внизу это было делать нельзя. Парни несли и менялись почти каждую минуту: местные люди, туристы — все помогали. Никто не отказался, — рассказывает медик.

В машине, по ее словам, состояние Андрея относительно стабилизировалось, ему дали кислород, так как из-за травмы лица интубировать пострадавшего было невозможно. В больнице удивились, что все поставленные фельдшером диагнозы оказались точными.

В реанимации музыканта ввели в медикаментозную седативную кому. Позже Адыгейская республиканская клиническая больница распространит релиз, что у молодого человека диагностировали закрытую черепно-мозговую травму, малое субарахноидальное кровоизлияние, множественные переломы ребер, гемопневмоторакс и ушиб легкого слева, переломы лицевых костей черепа слева. Его наблюдали нейрохирург, хирург, реаниматолог, челюстно-лицевой хирург, лор.

Елена связалась на тот момент с министром здравоохранения Саратовской области Олегом Костиным, чтобы тот помог и лечение проконтролировали на всех уровнях. Состояние оценивалось как тяжелое. Нейрохирурги и реаниматологи были очень осторожны с позитивными прогнозами.

В Адыгею сразу приехали родственники Андрея, потом осталась только мама, он относительно быстро шел на поправку. Вскоре из реанимации его перевели в хирургию, оттуда — в челюстно-лицевое отделение, оттуда — в травматологию.

Музыкант перенес несколько операций: правое запястье, левая кисть, потребовалось хирургическое вмешательство, чтобы исправить челюсть. Поврежден отросток позвоночника, постепенно срастаются ребра, ключица, лопатка.

Меньше чем через месяц врачи стали заставлять Андрея подниматься на ноги: сначала постоять у кровати, а потом постепенно самостоятельно ходить. До сих пор ему это трудно дается, молодой человек не может опираться на руки, поэтому тяжело вставать самому, нужна помощь.

Всё это время музыкантов поддерживали люди со всей страны: писали, присылали деньги на лечение.

— Очень много сообщений пришло, какое-то безумное количество. Люди так и продолжают писать и очень переживают. Многих мы даже не знаем лично, то есть это просто, вероятно, наши слушатели, подписчики, какие-то перекрестные знакомые: Урал, Калининград, Астрахань, Пенза, Тамбов, Питер и так далее, — говорит Елена Ленч.

Очень скоро Андрей, его мама и Елена, которая всё это время остается в Майкопе (дети с отцом в Саратове), должны вернуться в родной город. Сейчас музыканта выписали из стационара, они живут у друзей.

— Мы ждали, пока из левой руки вынут спицы. Хотели, чтобы их снял тот же хирург, который ставил, — объясняет фронтвуман ЛЭД.

Все время, пока Андрей был в АРКБ, ситуацию контролировала главврач Нателла Чеужева.

— Мне выделили койку в другом отделении, пока Андрей был в реанимации. Чтобы я постоянно могла находиться в этой больнице. Во всех трех отделениях у Андрея были отдельные палаты, со второй койкой, чтобы я находилась 24 часа рядом. Очень благодарна главврачу лично, — говорит Ленч.

Сам Андрей рассказывает, что «по сравнению с тем, что чувствовал несколько недель назад», сейчас ему намного лучше.

— Я иногда пытаюсь сам встать, но пока тяжело. Мне доктора сказали, что надо терпеть, и все будет нормально. Я стараюсь в это верить, просто терплю и верю. Вот такое состояние у меня. И мне кажется, что становится лучше. Просто боюсь сглазить, — говорит он.

По его словам, морально поддерживает постоянное присутствие близких людей. Полное осознание произошедшего до сих пор не пришло. Единственное, что он чувствовал несколько недель назад, — бесконечную боль:

— После второй операции мне делали обезболивающие уколы, потому что я в голос орал. Такого в жизни у меня не было, я просто лежал на кушетке и кричал от боли.

Музыкант также отмечает, что у него наблюдаются сложности с памятью.

— Я надеюсь, что это как-то восстановится, но я начинаю понимать, что не помню в лицо некоторых людей, которые всегда были в моей жизни, не помню какие-то события из жизни, что я не помню свои любимые песни. Иногда что-то включается, зайдешь в «Пятерочку», или у кого-то в машине, и ты знаешь, что это очень известная и любимая песня, я слышу мелодию, и я не понимаю, что это за песня. Но я надеюсь, что все это восстановится, потому что должно быть так. Я думаю так. Я верю в хорошее. Потому что худшее, что могло случиться, не случилось, — говорит он.

Сложней всего дается мысль, что может не получиться вернуться к музыке.

— Я об этом думал все время. Я разговариваю сам с собой, говорю: «Андрюх, ну соберись. Ведь люди живут не из-за того, что у них руки, а из-за того, что легкие и всё остальное, вот с этим-то тебя вытащили, а ты думаешь про руки». Всё, что меня беспокоило всё это время, — это ситуация с руками, с кистями, которая непонятно как вообще закончится. Но доктора говорят, что надо как-то восстанавливаться. Я понимаю, что у меня там нет ничего переломанного, но могут быть нервные повреждения. Всё это психологически немного давит. Но я терплю и верю. Я просто рад, что жив, потому что понимаю: так не должно было быть и мне повезло.

P. S.: Находясь в Майкопе, музыканты обращались в полицию и администрацию, чтобы туристическую тропу, с которой упал Андрей и по которой водят экскурсии с детьми, привели в безопасное состояние. Но никакой реакции не последовало.