«Грузим смертельные химикаты чек»: как погиб 15-летний подросток под Марксом

В районной больнице города Маркса 8 августа скончался 15-летний подросток Семен Кузькин из села Георгиевка. В заключении, выданном матери, написано: отек головного мозга, который стал причиной смерти. К этому привело токсическое отравление, которое, в свою очередь, вызвано неизвестным химическим веществом. Очень вероятно, что тем, которое он помогал грузить местному фермеру Дмитрию Журову. Более подробно точную причину смерти смогут озвучить после глубокого исследования анализов, взятых у юноши при попытке его реанимировать.

Более недели о гибели ребенка ни в СМИ, ни в публикациях силовых ведомств ничего не сообщалось. Лишь когда местные жители после похорон обратились к районному депутату Ксении Черновой, поднялась волна негодования. Мы отправились в Георгиевку Марксовского района, чтобы разобраться в гибели школьника.

В селе возле дома Семена нас встречают его родители, родственники и соседи — более двух десятков человек. Даже местные бабушки на лавочке заняли сторону семьи. Матери Юле 38 лет. Она высокая и худая. Родом она из Саратова, там и познакомилась с будущим мужем, который был в областном центре на заработках. Восемь лет назад они переехали к нему в село, где до последнего времени были счастливы и довольны жизнью. В семье было двое детей, у Семена сестра-близняшка. Девочку мы несколько раз видели гуляющей по селу в сопровождении сына друзей семьи.

Мы разговариваем на улице, Юля не хочет идти в дом. Когда женщина рассказывает о сыне, у нее трясутся руки. Супруг Иван придерживает жену, как будто она вот-вот упадет без сознания. Мужчина редко вставляет реплики в разговор. В момент трагедии он был на заработках в Москве. Когда ему позвонили и сообщили о случившемся, сел на первый поезд и отправился домой.

Семен не был отличником, но, как признают и соседи, и родители, старался и учебой не пренебрегал. Спортом не занимался, ведь в селе почти не было спортивных секций. Увлекался шахматами, играл в них с преподавателем в школе. Любил паять, чинить и собирать электроприборы. Однажды пришел в школу с самодельной электронной сигаретой, которую сделал сам. Директор, узнав об этом, тут же отобрала ее и вызвала родителей.

В огромном по меркам села здании школы учатся два десятка детей. Там же в соседнем корпусе детский сад, где воспитывают десяток дошкольников. Поэтому каждый ребенок под присмотром и в каждом классе — по одному–два человека. При этом и родители, и соседи в один голос утверждают, что Семен не курил, не увлекался спиртным и в целом был исполнительным ребенком. Однако впоследствии инцидент с электронной сигаретой фермер, у которого трудился подросток, попытается использовать против Семена.

Мальчик доверял взрослым, хотя ему пытались объяснить, что это не всегда правильно. До последнего времени ему запрещали подрабатывать, но в 2024 году возмужал, значительно обойдя в росте родителей. Как признался отец, в последнее время сын легко побеждал его в соревновании по армрестлингу.

Мальчик мечтал о мопеде, копил на него. Но только в этом году отец разрешил пойти подработать к местному фермеру. С другими парнями постарше парень трудился на полях. По словам матери, он называл фермера дядей Димой и безоговорочно ему доверял. Родители ребенка считают, что доверие их сына и погубило. За нагруженную телегу с сеном фермер платил по две тысячи.

За лето подросток заработал достаточную для исполнения мечты сумму. 2 августа он поехал в город и купил себе новенький мопед. За неделю подросток наездил по сельским холмам больше 350 километров. Он катался сам и катал знакомых девушек и парней в деревне. Родители хотели, чтобы в следующем году Семен пошел учиться на права, чтобы сидеть за рулем двухколесного коня уже законно. Но долго радоваться исполнению мечты подросток не успел.

— 8 августа я приготовила завтрак, разбудила Семена и ушла в восемь утра на работу. Я сотрудница местной почты. Около 10 часов сын приехал ко мне на почту, взял три шоколадки. Я попросила его, чтобы он назвал, сколько и каких взял, а потом за них заплатить. Затем уехал на работу к «дяде Диме», — рассказывает мама погибшего.

Около половины третьего он прислал родным сообщение, что «грузит смертельные химикаты» в «тряпочках» и отправил фотографию с грязным платочком на лице. На фото с широко оттопыренными ушами под кепкой и скрытым под тряпкой лицом он смотрелся как фермер с Дикого Запада. Семен еще не подозревал, что это станет его последней фотографией, а сообщения — последними в его жизни. Да и кто думает о смерти в 15 лет? В юности нам всем кажется, что мы будем жить вечно, лет до 30–40, а потом наступит старость. На другой фотографии — мешок с названием вещества: Thimet 10G.

Сын и мама вернулись домой после 15 часов. По словам Юли, от ребенка неприятно пахло химией, она заставила его умыться и снять вещи. Подросток пожаловался на головную боль и тошноту. Ему резко стало плохо, начали отниматься ноги. Мать немедленно вызвала местного фельдшера. Вместе они пытались помочь подростку, но безуспешно, и тогда вызвали скорую из районной больницы.

От Маркса до села — полсотни километров не самой лучшей дороги. Юля предположила, что, если они жили бы ближе к городу, сына могли успеть спасти. По пути мама держала его за руку. Семен кричал, что у него сильно болит голова, но Юля ничем не могла помочь. На полпути к Марксу их перехватила машина реанимации, врачи которой смогли ненадолго привести подростка в сознание. В ней мать ехала уже рядом с водителем: внутри с сыном находиться ей не разрешили. Когда она слышала крики Семена, водитель пытался ее утешить и говорил, что с ним всё будет в порядке, там работают профессионалы.

В больнице в реанимацию ее не пустили. Она стала названивать фермеру и его сожительнице, требуя назвать, что за вещество грузил ее сын, это могло помочь спасти сына. Ей скинули фотографию. Но когда ребенка поднимали в реанимацию, его сердце уже остановилось. Когда медики пришли сказать о смерти ребенка, она поняла всё без слов. После этого Юля мало что помнит: ее опрашивали две молодые следовательницы из СК. Туда же в больницу приехали Дмитрий Журов и его сожительница. Мужчина вместе с сотрудниками Следственного комитета почти сразу уехал на склад в Георгиевку, где пробыл до самой ночи.

Фермер оплатил похороны, родители мальчика этого не отрицают, хотя гроб и памятник мать заказывала сама, за свой счет — это было ее требование. По понятным причинам, ни на кладбище, ни на поминки, которые проходили в здании школы 10 августа, Журов не явился: это было бы неуместно. Но Юля говорит, что и после похорон мужчина к ней не подошел. Она хочет хотя бы услышать извинения. О компенсации морального вреда речи даже не идет. А по деревне ходят слухи: фермер заявляет, что «откупится».

Всё, чего хотят Юля и Иван — справедливости. Однако после смерти сына она не понимает, как ведется следствие и ведется ли оно. После похорон сына она позвонила следователям, однако конкретного ответа не получила. Тогда только женщина обратилась к депутату Ксении Черновой, которая и подняла тему в местных, а затем и региональных СМИ. 14 августа видеороликом, распространенным Ксенией, заинтересовался глава СК России Александр Бастрыкин. Он потребовал у руководителя регионального отделения Следственного комитета Дмитрия Костина предоставить доклад по этому делу.

Вместе с Семеном в день его смерти на погрузке химикатов трудился его 22-летний односельчанин Иван Шепелев. Парня следователи почему-то не опросили. Мы хотели узнать у него подробности произошедшего, но разминулись — в день нашего приезда он уехал на двухнедельную вахту. Нам удалось поговорить только с его родителями.

Марина Шепелева подтвердила, что ее сына никто из силовиков не опрашивал. Она тоже не понимает почему. Но на здоровье сына погрузка химикатов почти не сказалась.

— Сын последние часы с Семеном был, и ничего с ним не было. Только лицо было сильно покрасневшее. Он выпил пару бутылок сладкого пива — всё время их пьет — и лег спать. На следующее утро чувствовал себя хорошо. Мне потом звонил Журов и сказал, чтобы я напоила молоком сына. Я спросила: «А ты дал ему это молоко?» По тысяче рублей им заплатил! — негодует женщина.

В селе с ней не согласны, местные говорили, что работникам за погрузку химикатов фермер обещал заплатить по 10–15 тысяч. Но Марина Александровна возражает: пообещать мог сколько угодно, а заплатил по тысяче. Часть вещей сына она постирала, а часть выкинула. Хотя в коридоре, где он раздевался, неприятно пахнет химией до сих пор.

Склады, в которых лежали мешки, которые грузили сельчане, принадлежат местному депутату от «Единой России» Валентине Анохиной. Фермер Дмитрий Журов арендовал помещения и пытался их очистить, чтобы хранить в нем сено на продажу. На следующий день после огласки этого резонансного события стало известно, что Анохину могут исключить из партии, если она окажется причастна к истории. Так журналистам сказали в исполкоме реготделения.

Мы едва успели сфотографировать склад, как подъехал фермер Дмитрий Журов со своей сожительницей. Он не спортсмен и не депутат, как его однофамилица, но вел себя довольно вызывающе. Первыми его словами были: «Вы приехали лить на меня грязь!» В ответ мы предложили ему рассказать свою версию происшедших событий. Вместо этого он зачем-то вспомнил «случай с гранатой», который произошел около 12 лет назад.

— Это было давно: было три суда у меня, три обыска. Я по этому делу шел свидетелем. Почему на меня эту грязь вылили? Я был свидетелем. Если бы я был виноват, три суда признали бы меня виновным. Почему эта информация до сих пор в интернете? Тогда, когда всё это произошло, эксперт доказал, что это была не граната. Это было самодельное устройство, болты, гайки и что-то такое. Это была просто подстава, чтобы меня «убрать», — заявил фермер.

Мы попросили его уточнить, о чем он говорит. В ответ услышали лишь, что «не было никакой гранаты», «ничего я не бросал» и «тогда это была лишь подстава, такая же, как и сейчас». Когда-то фермера обвиняли в том, что он пытался с помощью гранаты решить свои хозяйственные вопросы с конкурентами. С трудом нам удалось уговорить его переключиться на тему смерти подростка.

— Здесь лежат удобрения с 1996 года. Когда мы разгружали их, я позвонил бывшему председателю совхоза Алексею Ивановичу Ефремову. Как он сказал, французы поставляли пшеницу, свои семена и заодно привезли эти французские удобрения. Не знаю, сколько за это заплатили. Потом они взамен забирали урожай, — начал свой рассказ издалека фермер.

У него в аренде 93 гектара лугов, 16 гектаров пашни и 3 гектара пастбищ. С разрешения Валентины Анохиной он решил вывести эти «удобрения» и удобрить арендуемые земли. Он созвонился с Анохиной 8 августа в восемь часов утра, она предложила обратиться к ее сыну Александру. Тот подъехал к складу. Они вскрыли помещения и Александр Анохин одобрил вывоз удобрений на землю. Объем вывозимого Журов отказался уточнить, сказав, что там была «полная телега». В полдесятого они начали телегу загружать.

— Ребята мне помогали. Они в тюки складывали сено, разгружали хранилище и делали отгрузку. Мальчишка погибший мечтал купить себе мопед. Я хотел взять его на работу в прошлом году, но отец сказал нет. В этом году он сказал: «Иди к Журову и зарабатывай!» Мы работали по устному договору, мне сказали, что я должен был взять на это письменное разрешение у родителей, я этого делать не буду, я не пойду. Я буду отвечать перед законом, я виноват, что я взял 15-летнего пацана, — признался фермер.

Далее мужчина показал, что возле склада была вода, рядом канистра стояла (сейчас нет. — Прим. ред.), было мыло. По словам фермера, они грузили тюки с перерывами с полдесятого до полчетвертого.

— Потом они сели на мопед, который мальчишка купил, и уехали. Иван Шепелев, с которым они грузили телегу, сказал, это было при мне: «Довези меня в магазин, я куплю себе пива». После этого они уехали, — продолжил свой рассказ фермер. В качестве одного из доводов того, что вещество в мешках было нетоксичным, Журов приводит то, что обратно все мешки в склад он грузил самостоятельно и выжил. Выжил и напарник подростка.

Про погибшего Семена он говорит, что тот якобы мог употреблять наркотики и торговать ими в школе, основываясь на случае с электронной сигаретой. Сложно представить, кому в школе с 20 учениками можно продать запрещенные вещества. И зачем надрываться в поле за копейки у фермера, если продаешь наркотики? Тут мужчина в своих показаниях начинает путаться, но в качестве доказательства демонстрирует аудиозапись разговора с директором школы Татьяной Горбуновой. В ходе беседы Журов интересуется, распространял ли мальчик запрещенные вещества, Горбунова всё отрицает.

К складу подъехал светлый внедорожник. Оттуда вышел мужчина, 58-летний местный фермер, из соседнего села Волково, где с 8 по 16 августа стояла та самая телега с химикатами. Он рассказал, что несколько дней назад рыбачил недалеко от нее, почувствовал неприятный химический сладковатый запах, у него покраснело лицо и стало тошнить, поднялось давление.

Живет он в километре от того места, где стояла телега. После жалобы его и других жителей села Волкова Журова заставили отогнать телегу обратно и загрузить химикаты обратно на склад. Кроме того, он закрыл дыру в воротах склада шифером. Местные говорили, что раньше туда лазили дети и видели много мертвых голубей.

По иронии судьбы кладбище, на котором похоронили Семена, находится в пяти минутах ходьбы от складов. В отличие от стандартных саратовских кладбищ, тут нет разноцветья оградок, все они черные или бледно-голубые. Это успокаивает. За могилой юноши две могилы его прабабушки и прадедушки: парень на земле, где лежат его предки. Иногда ветер доносит от складов неприятный химический запах.

В Следственном комитете возбудили дело по части 1 статьи 109 УК РФ о причинении смерти по неосторожности. Журов остается на свободе, мера пресечения ему не избрана. При этом многие свидетели происшествия не были опрошены, как, например, Иван Шепелев. Почему — не ясно. В СК отказываются комментировать детали расследования, ссылаясь на тайну следствия. Родители и близкие погибшего Семена лишь требуют справедливости и боятся, что человек, который, по их мнению, виновен в гибели сына, отделается условным сроком. Но даже максимальный срок по этой статье — три года.

На обратному пути я почувствовал тошноту, хотя мы были возле закрытого склада. Казалось, от сладковатого приторного химического аромата невозможно спрятаться, и им пропиталась вся одежда. Уже дома я тщательно постирал все вещи.

Между тем мы выяснили, что за вещество загружали на телегу Семен и Иван. Это гербицид и инсектицид Thimet 10G или «Форат», смертельное вещество, предназначенное для уничтожения насекомых на полях. Не удобрения, как утверждал Дмитрий Журов и говорилось в официальном сообщении Следственного комитета, а пестицид и гербицид, опасный для здоровья и жизни человека. Оно настолько токсично, что может привести к смерти, даже попав на кожу. Напомним, Семен разгружал его в футболке, а на лице у него была лишь тряпочка.

В 2013 году вещество исследовало Агентство по защите окружающей среды США и пришло к выводу о его опасности для людей.

«Опасно для людей и домашних животных. Смертельно при проглатывании, вдыхании или впитывании через кожу. Не вдыхать пыль. Не допускать попадания в глаза, на кожу или на одежду. Едкое вещество. Вызывает необратимые повреждения глаз. Не вдыхать пыль. Не загрязнять продукты питания или корма», — говорится в описании к веществу,

Из-за токсичности его запретили в Бразилии, а во многих странах мира применение разрешено лишь при строгом контроле, максимальной защищенности работников со средствами индивидуальной защиты: костюмах, перчатках, респираторах, очках, шапочках и т.д. Ничего этого фермер не предоставил.