«Реквием по ангелам»: как в Саратове сносили дом начала 20 века, и что об этом думают местные жители

Многие едут из провинции в столицы — Москву или Петербург, находят в них уникальную атмосферу. Особенно в Петербурге. Наверное, каждый слышал про питерские дворы с их романтичностью и неповторимым шармом. Это всё действительно так, но обязательно ли искать особую атмосферу только в других городах, или стоит присмотреться внимательнее к нашему многострадальному Саратову?

Если вы часто гуляете по проспекту и Волжской, сверните как-нибудь на соседние улицы: на Вольскую, а оттуда на Пушкина, или с Волжской на Соборную. Не бойтесь заходить во дворы и подъезды, если те, конечно, открыты. Многие из подъездов, уверен, вам захочется назвать парадными, даже несмотря на их увядающий вид. Вы точно наткнетесь на что-то милое сердцу, будь то большая цветущая акация во дворе или вросший в землю старый автомобиль. А может, это будут причудливые украшения на фасаде дома. Вайб, он в деталях: прячется в тени дворов или в трещинах меж кирпичей, или смотрит на тебя глазами ангелов, что венчали окна дома на углу Соборной и Мичурина.

Это был кирпичный дом начала прошлого века. Я не находил в нём ничего сверх-особенного — он органично вписывался в окружающий его пейзаж исторической застройки, где-то ветхой и обшарпанной, но сохраняющей память о былом величии. И этого было достаточно — дом с ангелами просто был. И я, как и сотни других прохожих, заглядывали в его окна, в которых давно уже никто не жил. Однако в конце мая дом начали сносить — он был признан аварийным ещё в 1990-х годах, в начале нулевых стал объектом культурного наследия.

Пробыв в таком статусе почти 20 лет, дом его лишился — чиновники так и не провели соответствующей экспертизы, всё это время здание продолжало ветшать. И вот эта весна стала последней для него. Я успел поснимать дом перед сносом. Это было 3 июня, часть уже превратилась в груду строительного мусора, а часть лишь ожидала эта незавидная участь. Заглядываем в окна — стекла здесь давно уже побиты — внутри как и всегда в нежилых домах жуткий бардак: мародёры «вычистили» всё, что представляло хоть какую-то ценность, включая проводку. В воздухе пахнет пылью и сыростью, как обычно пахнет в старых сараях.

Мимо идёт женщина, останавливаю её на пару слов.

— Что вы думаете о сносе дома? Единственный ли это выход?

— Варварство это, не иначе! Я знаю семью, что жила в этом доме, они жили до последнего, уже и после признания его аварийным. Стены здесь крепкие, крыша вот худая была. Тогда ещё дом можно было спасти, но уж сколько с тех пор воды утекло, в прямом смысле слова — с крыши людям на головы.

— Вы думаете, дом можно было спасти?

— Всё можно спасти, было бы желание. Другие города берегут свою архитектуру, а у нас она превращается в груду кирпичей.

— Что будет на месте здания по вашему мнению?

Женщина смеётся: 

— Как что? Пустырь! Ну, может, парковку сделают или что-нибудь такое построят — указывает прохожая на высотное здание по соседству. — Беречь здания нужно, беречь. Это наше наследие, наш потенциал, а мы его не замечаем.

Прощаемся с женщиной, подходим ближе к экскаватору. Рабочих на месте уже нет, поэтому смело делаем несколько снимков. Замечаем человека, бродящего по бывшему внутреннему двору дома, он что-то внимательно ищет в груде кирпичей, пробуем завести с ним диалог.

— Вы что-то конкретное ищите?

— Скорее наоборот, что-то абстрактное, для них [рабочих] же всё ветошь, что лепнина, что печи домовые, что даже ангелы. А вдруг удастся что-то на память найти

— Вы бывший житель этого дома?

— Нет, просто неравнодушный житель города, которому жаль, что город сносят.

— На ваш взгляд, можно было решить проблему аварийности здания иначе?

— Не знаю. Инвесторов на каждый дом не напасешься. Но сносить нельзя было, нельзя.

Мимо идёт другой мужчина, с фотоаппаратом, подходим к нему.

— Вы тоже на память снимаете?

— Да, узнал, что дом сносят, решил поснимать на плёнку.

— Как считаете, снос — единственный выход?

— Если вы не умеете или не хотите работать с архитектурой, то да. Моё мнение — здание, может, и правда стоило бы снести, но построить на его месте копию. Или сохранить лишь фасад, а внутри всё переделать, так часто в Москве перестраивают. Конечно, у нас не тот уровень, но снос это не оправдывает.

— А что построят взамен, как думаете?

— Не хочу об этом думать. Пока что здесь всё ещё стоит дом.

Обходим площадку справа. Перед нами необычный вид — стены бывших жилых квартир. Они похожи на театральные декорации: вот обои на стене, кажется, здесь была кухня, а по разрисованным стенам узнаём детскую. Кажется, актёры вот-вот начнут спектакль, принесут с собой, стулья, непременно ружьё, что выстрелит в последнем акте, и окажется, что всё это новая форма театрального искусства. Но нет. Это всего лишь стены, которые помнят, как тут когда-то ели, спали, ссорились и любили. Пройдёт ещё несколько дней, и сюда подъедет КАМАЗ, в который загрузят весь строительный мусор. Появится на карте Саратова новый «выбитый зуб» — так говорят о пустырях, что остаются на месте снесенного здания, будто из ряда зубов один вырвали. «Когда на стоматолога денег нет, идут к хирургу, чтобы тот вырвал больной зуб», — слышал я как-то в поликлинике. Тогда мне казалось это шуткой, а, оказывается, нет — когда денег на реставрацию нет, приезжает экскаватор, а дальше вы знаете.

Гуляйте по Саратову чаще, заблудитесь в его узких улочках, спрячьтесь в тени старого дворика от суеты и просто чаще смотрите по сторонам, кто знает, может быть, ангелы с дома на Соборной не исчезли навсегда, а просто сменили своё каменное обличье, на другое, которое доступно тем, кто видит в Саратове его неповторимый характер и уникальный вайб.