«Интеллектуальная экспансия началась»: как саратовский студент попал в банк, а затем оказался в Мексике

Каждый из нас хоть раз, да слышал фразу о богатстве талантами русской земли. Кто-то наверняка не единожды сталкивался с этим крылатым выражением, а другие — с самими проявлениями такого таланта. Уроженец Ростовской области, студент Саратовской государственной юридической академии Александр Дьяков — как раз один из таких людей. Сейчас молодому человеку 28 лет, он живет и работает в Мехико, где развивает латиноамериканский финтех — Plata. Мы пообщались с Александром и выяснили, как так вышло, что выпускник юрфака оказался там, где он сейчас.

— Я работаю менеджером продукта в компании Plata. Его открыли выходцы из Тинькофф Банка в 22-м году в Мексике — так сказать, банк нового поколения. Для России в этом ничего нового, а для Мексики в новинку. Мать у меня всю жизнь проработала на госслужбе, уволилась буквально год назад, она работала в Роспотребнадзоре, в санэпидемстанции. Отец тоже был госслужащим, но он умер, когда мне было 13 лет.

— Расскажи, как ты оказался в Plata? И почему поехал в Мексику? Наверное, можно было удаленно работать, из Москвы условно?

— Из Москвы точно нет. Я работал в Тинькофф Банке. Пришел туда 21 февраля 2022 года отвечать за международный проект инвестиций. У нас была большая команда и были огромные амбиции. В целом у Тинькофф банка были огромные амбиции, хотели запуститься сразу на нескольких рынках. В планах были Мексика, СНГ, Азия, Дубай. То есть банк был готов инвестировать в это огромные деньги по простой и понятной причине — рынок России начинал себя исчерпывать.

Прямо сейчас, когда мы с тобой общаемся, у Тинькофф Банка 50 миллионов клиентов плюс-минус. На тот момент, когда я пришел, было 35 миллионов, но все понимали, что до 50 банк дойдет. У Сбера, например, 110 миллионов, но Сбер физически обогнать невозможно по количеству клиентов. Банк начал приближаться к своему потолку, тогда и подумали, что следует идти в международку.

Потом началась специальная военная операция — тяжело при санкциях развивать международный банк. Да, Тинькофф очень долго умудрялся не попадать под санкции. Но рано или поздно это случилось. Весь 22-й год мы активно пытались запускать проект на Кипре, в Европе — под европейской лицензией. Мы были вынуждены прятать названия, разные вещи делать. Я очень многого не могу рассказывать, но в конце концов идея там ничем не закончилась, финансировать эти проекты было невозможно.

Моего руководителя в конце 23-го года позвали в Plata делать продукт, он ушел. А в конце 24-го года он позвал меня в команду, я, не раздумывая, согласился. У многих не было опции выбора страны для работы. Это не моя история. Мне предлагали Испанию, Кипр, Сербию, Армению, Грузию. На самом деле, где угодно можно работать. Есть страны, в которых компания оплачивает релокацию, есть — где нет. Но я понимал, что весь «движ» в Мексике. На моей позиции очень важно хорошо понимать своего клиента.

— Ты уже освоил испанский, чтобы лучше понимать своего клиента?

— Конечно нет, я его активно учу, несколько раз в неделю. У нас очень много мексиканцев в команде, несмотря на то, что есть крутые эксперты-профессионалы из России. В целом это очень сильная международная команда. Общаясь с ними лично, физически, выпивая пиво, тусуясь и так далее, видя их на улице, гораздо лучше понимаешь многие вещи.

— Ты сказал, что ты сейчас менеджер продукта. Ты как-то профессионально этому обучался или самоучка?

— Я проходил несколько курсов. Нельзя сказать, что курсы — это комплексный ответ на запрос. Все зависит от того, как сейчас входить в профессию, вообще стоит ли в нее сейчас входить, учитывая, как она перегрета. Эта профессия очень сильно требовательна к опыту. Все курсы дают теорию, которая в жизни применяется постольку-поскольку. Я себе этот опыт в свое время «купил», когда окончил юридическую академию.

Еще в академии мне нравилась «айтишка». Мы делали сайты с друзьями. И у меня были какие-то накопления не особо большие, полмиллиона рублей. Я их инвестировал в то, чтобы открыть свой бизнес. И я ничего не умел, я ничего не понимал, бизнес прогорел. И тогда я начал разбираться, как вообще так случилось, куда двигаться дальше, пытаясь ответить себе на вопросы, рефлексируя.

Оказывается, умные люди уже оцифровали, как в IT делать бизнес. Понятное дело, что секрета успеха — делать A, B, C, D — не существует, но хотя бы какие-то базовые вещи, которые стоит понимать перед тем как что-либо делать, есть. Я начал их изучать, и прошел один небольшой бесплатный курс. На дорогой у меня не было денег. Получается, что я на свой практический опыт создания бизнеса айтишного, пусть даже не продуктового, а агентского, наложил курс. Это позволило мне оформить резюме и устроиться на первую работу в Москву.

— О чем был твой первый бизнес?

— Я со своей на тот момент девушкой, а сейчас женой и со своим близким другом еще в академии подрабатывали тем, что делали сайты на заказ и все остальное около дизайна, около IT и так далее. Мы сняли офис, наняли еще несколько человек в штат и начали работать. Поначалу было неплохо, но потом ковид, наши ошибки, наше непонимание, куда инвестировать деньги в бизнесе… В какой-то момент закончились деньги на зарплаты, закончились деньги на офис, осталось несколько текущих клиентов, мы закрыли офис, я в частном порядке этих клиентов доводил до финала, и все.

—Ты говорил, что у тебя был кипрский проект, который вы делали из России. Насколько вообще комфортно работать удаленно?

— В IT сейчас вся работа удаленная. Возьмем, например, Тинькофф Банк. В нем порядка 100 тысяч сотрудников. у компании в Москве есть несколько офисов. Есть так называемый head office. Он находится на [станции метро] Белорусская. Это новый классный офис. В нем работают, не знаю, сколько точно, но тысяч 7−10 человек. Так или иначе, там работает менеджмент. Иногда какие-то разработчики могут приехать, но, как правило, они из дома работают. Так или иначе, 90% всех твоих сотрудников, коллег, будут удалены, распределены. Это база сейчас.

Я в ковид не работал еще, занимался бизнесом. Но коллеги рассказывают, что раньше ты приходил каждый день к 9−10 утра в офис, у тебя было закрепленное рабочее место со стационарным компьютером. Такое мне тяжело представить. Сейчас в офисе стоят огромные столы, на них есть мониторы, они подключаются к твоему ноутбуку, и ты со своим ноутбуком, где хочешь, там и работаешь. Казалось бы, это было пять лет назад. Сейчас, конечно, все выглядит не так. Плюс Россия огромная. Понятное дело, что 99% айтишников сфокусированы в Москве, в Питере. Кто-то еще в Сочи, Ростове, Казани.

Но дальше у тебя начинается изменение часовых поясов, и ты уже подстраиваешься под коллег в разных часовых поясах. А Plata — так вообще! Менеджмент в Мексике, кто-то на Кипре, в Испании, в Азии, где угодно. Так что удаленная работа — must-have.

— Ты как-то можешь объяснить, как вышло, что в России очень сильный финтех, онлайн-сервисы?

— Это будет мое субъективное видение. Мне кажется, в России очень лояльный регулятор — Центральный банк и правительство России. Для меня загадка, почему после супербюрократичного Советского Союза нам так повезло. Да, стать банком тяжело, но круто, что есть цифровые банки без офисов, с доставкой — и им ЦБ идет навстречу, он готов менять законодательство. Реально он думает о том, чтобы технологии развивались.

Не во всех странах такое. Евросоюз супербюрократичен, суперзарегулирован. В Мексике тоже с этим есть свои определенные проблемы. Поэтому первый критерий успешности — плодородная почва, в том смысле, чтобы регулятор не вставлял палки в колеса, не смотрел на это скептически, типа: «Что за это стартаперы, как будут деньги делать, у них даже денег на костюм нет, чтобы на встречу приехать в костюме».

Второй фактор: Россия — огромная страна по количеству населения. 140 миллионов человек плюс-минус — это очень много. В Мексике 130 миллионов человек, в своем регионе, если не считать Китая, так как Китай суперзакрытый, иностранные бизнесы туда почти не пускают, особенно в финтехе — это огромный рынок. И он был очень привлекателен в нулевые, тогда выносили на знамена: «Мы со всеми дружим, мы развиваем бизнес, приходите к нам, инвестируйте свои деньги». Поэтому действительно «откусить кусок» от этого 140 миллионного населения, которое еще в целом неплохо зарабатывает, учитывая, что вокруг страны еще беднее, было интересно. Поэтому классный привлекательный рынок, инвесторы шли, несли деньги, регулятор их встречал с распростертыми объятиями, позволял, грубо говоря, любые эксперименты, создавать любые проекты и так далее.

И третий фактор, к нему я пришел уже в Мексике: у нас население действительно очень умное. Сильная советская школа образования или не знаю, что именно, но у нас действительно очень углубленно учат математику в любой школе, и в мире это не встречается, чтобы в средней школе изучали какие-то логарифмы или еще что-то. Математика очень сильно прокачивает логику мышления, и это позволяет народу осваивать новые технологии, а бизнесу легко нанимать сотрудников, которых легко обучать. В Мексике, например, не было социалистической и коммунистической революции, не было ликвидации безграмотности. Например, уборщица не умеет читать и писать. И здесь это встречается. Из-за того, что не было ликвидации безграмотности, огромная доля населения безграмотна. Понятное дело, ты не можешь этого человека нанять на работу, посадить на телефонию и отправить продавать кредитки, например. А в России можно. У «Тинька» огромный кол-центр, откуда вырастают уже большие профессионалы, одни из топ-менеджеров Тинькофф банка — это люди, которые раньше продавали по телефону продукты.

Поэтому эти три фактора — гибкость регулятора, привлекательность рынка для внешних инвесторов и образованность населения — дали огромный технологический толчок не только в финтехе, а в целом в стране.

— Для многих Мексика — это исключительно наркокартели. Но так ли это на самом деле? Может быть, ты уже сталкивался с какими-то проявлениями бандитизма, комфортно ли тебе жить сейчас в Мехико?

— Сталкивался ли я с картелями? Нет, не сталкивался. Я много про это читаю, смотрю какие-то документалки, потому что мне это интересно.

Да, регион специфический. Тут и Колумбия под боком, где был Пабло Эскобар, и сама Мексика тоже небезызвестна картелями. И это правда. В Мексике есть проблемы с картелями. Более того, есть целые штаты, которые не контролируются. Я не знаю, что подразумевается под «не контролируются», но, когда ты начинаешь изучать эту тему, везде пишут, что есть целые штаты, которые не контролируются правительством. Потому что есть очень трудно переходимые горы. Мехико, например, окружает сразу несколько пятитысячников, то есть пять тысяч метров высота, как наш Эльбрус. А два или три из них — вулканы вообще. Джунгли есть непроходимые. Видимо, это осложняет логистику армии или каких-то сил внутри страны.

В Мехико и в тех регионах Мексики, в которых я путешествовал на самолете или на машине, вообще никак это не выглядит. И надо понимать, что картели занимаются тем, чтобы продавать, вывозить наркотики на рынок в США. Картели, насколько я пониманию, не интересует обычное население Мексики или банки Мексики. У них нет в этом ни экспертизы, ни желания в это погружаться. Тем более что банкинг Мексика очень сильно защищает.

Недавно, например, под санкции попал какой-то местный банк — американцы спалили, что он обслуживает деньги наркокартелей. Банк разобрали буквально за несколько месяцев. Я имею в виду, регулятор продал разные части банка другим банкам, а сама компания перестала существовать.

У меня есть редактор, ее зовут Анна, она мексиканка, и она из Синалоа — это северный штат Мексики. И там есть картель с одноименным названием. Сейчас это самая популярная история в Мексике, потому что там идет война внутри этого картеля. У Анны вообще отец погиб из-за этого. Она ни при каких обстоятельствах туда не возвращается. Она живет в Мехико. Если надо видеться с родственниками, они видятся в Лос-Анджелесе и Лас-Вегасе, они летят в Америку, и она говорит, что там происходит жесть, там людей убивают, отца ее убили. Есть сериал «Нарко», первый сезон был про Пабло Эскобара, второй сезон как раз про штат Синалоа, про Эль Чапо — он был лидером картеля в XX веке. Там происходит жесть, но я туда не собираюсь ехать.

— Когда ты это все слышишь, страшно не становится? Не думаешь: «Блин, зачем я этим вообще всем занимаюсь здесь, остался бы в Испании или в Сербии?»

— Про Сербию я точно не думаю. Про Испанию я думаю достаточно часто. Я не собираюсь в Мексике жить всю жизнь. Рано или поздно, когда я устану или заработаю достаточно денег, или что угодно еще, или решу делать свой бизнес, то отправлюсь куда-нибудь. Испания за счет того, что мы учим язык с женой, просто очень привлекательная в этом смысле страна. Мехико супербезопасный. Тут могут быть какие-то уличные кражи, карманники и так далее. Но меня это не задевает. Ты можешь спокойно гулять. И я смотрю на своих коллег, смотрю на мексиканцев, и никто об этом не парится, и я тоже об этом не парюсь. Синалоа где-то далеко.

— Осталось ли в современной Мексике что-то напоминающее о той стране, которую в книгах описывал Карлос Кастанеда?

— Около Мексики есть город, я не буду пытаться выговорить его название, старый город майя и ацтеков (Теотиуакан. — Прим. ред.). И там находятся знаменитые мексиканские пирамиды. И я их увидел! Я был в Каире, видел египетские пирамиды, я был в Риме, видел Колизей, и теперь ты смотришь на эти пирамиды, на монументальные сооружения, и дух захватывает. Мексиканцы любят свою культуру. Глобальный вопрос — сколько в современных мексиканцах осталось от майя и ацтеков, потому что была ассимиляция с испанцами в свое время. И, конечно, это их уважение, к ацтекской, к майянской культуре, а на юге, в Южной Америке — к инкам, это их культурная идентичность.

Буквально вчера [1 ноября] в Мексике был День мертвых. Это второй пунктик для меня — посмотреть на знаменитый парад Дня мертвых в Мексике. Это такая вещь, которая сильно на тебя влияет: тысячи людей идут по главной улице города, она перекрыта, они все в национальных костюмах. Есть какие-то современные проявления Хэллоуина, где люди в костюмы скелетов наряжаются. Но очень многие были в костюмах индейцев, танцевали танцы дождя, действительно, для них это очень важно. Они прямо гордятся тем, что они потомки тем самых майя и ацтеков.

Я до этого никогда не задумывался об этой культуре, только приехав сюда, думаешь, что это вообще другой конец света. Здесь люди жили обособленно. Ты начинаешь это изучать, а очень много мистики, куда майя пропали, почему они строили такие пирамиды и потом исчезли. Или как я читал, когда Кортес путешествовал по Мезоамерике так называемой, спросил у ацтеков или у майя, не помню точно, как они построили эти пирамиды. И они ответили, что это прапрадеды построили, а они сами не знают как.

В Египте я не почувствовал того, что современные египтяне считают себя прямо потомками вот тех самых. Более того, у них были скандальные, спорные президенты, которые угрожали снести пирамиды, так как это противоречит исламу, например. И в Каире ты ощущаешь, что это туристическая точка. А здесь тебе никто ничего не впаривает на месте. Все достаточно спокойно. Тихо ходят экскурсии. Это мое первое впечатление, и там, и там я был один раз, здесь надо еще раз съездить на пирамиды.

— А есть какие-нибудь сходства между Мехико и Саратовом? А также есть ли какие-либо общие черты между россиянами и мексиканцами?

— Ой, между Мехико и Саратовом есть ли сходство? Мехико — огромный город, Саратов — не огромный город. В Мехико живет со всей агломерацией 22 миллиона человек, а в Саратове миллион плюс-минус. Поэтому найти сходства с Саратовом я, наверное, с ходу не могу. Похожи ли в целом люди? Между россиянами и мексиканцами огромная разница. Действительно, я этот контраст вижу.

Я уже упомянул, что это и в образовании дело, и в Мексике хуже культура накоплений. Те люди, которые жили на юге, — у них не было в ДНК или в менталитете, что ты должен на зиму сделать запасы, подготовиться, иначе будет тяжело. В Мексике зима не придет, пока глобальное похолодание не наступит через сотни миллионов лет.

Они никогда не откладывали на зиму, и они так и живут. Есть даже слово на испанском «транкило» — «тихо, зачилься», «куда ты торопишься», и так далее. Или есть еще одно слово в испанском языке, по-моему, оно только в мексиканском испанском встречается, — «аoрито». Оно переводится, как «сейчас-сейчас, все сделаем». Это значит, что не сделают никогда. Когда создавали Plata, Нери Толрадо, наш SЕО, собрал всех мексиканцев и запретил в компании использовать слово «аорито».

Например, если ты звонишь сантехнику и говоришь: «Когда ты уже придешь», — и он тебе говорит: «Аорито», — это значит: может, сегодня, может завтра, может никогда не придет, вообще куда ты торопишься, успокойся.

Я живу в классном ЖК, здесь видно, что персонал держат в дисциплине. Но когда сталкиваешься с почтой мексиканской — это ужас! В России этого нет. При том, что тоже бывают проблемы с почтой, тоже бывают бюрократические вопросы, но разница огромная.

Plata начиналась по образу и подобию Тинькофф Банк, потому что Тинькофф — банк-образец финтеха, где во главе стоит классный удобный продукт, который повернут к клиенту лицом, клиент на первом месте. Когда в Тинькофф Банке работал, на любой встрече вообще эту мантру десять раз надо повторить.

Такой подход здесь тоже сработал. Plata — успешный, мексиканский, еще не банк, почти банк, но финтех. И этот подход, что это очень качественный продукт, в котором все просто и понятно, тебе доступна поддержка 24/7, на двух языках, на испанском и на английском, которая общается с человеческим языком, это и здесь тоже сработало.

— Давно в России был? Не тянет ли тебя домой там с товарищами?

— Конечно. Я виделся с мамой неделю назад. Она с мужем летала на Кубу, и мы с женой тоже полетели. В России я был последний раз 27 февраля. 1 марта я приземлился в Мексике. С тех пор в России не был. Планирую, может, в следующем году.

Один раз ко мне подруга сюда прилетала. Плюс сейчас в Стамбул полечу. У нас там будет Team Week. Туда приедут команды, которые по миру разбросаны. Мы собираемся на одну неделю, в этот раз выбрали Стамбул. Там тоже с друзьями увижусь.

Тут много еды нет, которая мне нравится, культура другая, каждый раз выйти на улицу, пойти в какой-нибудь банк — это стресс, потому что испанского еще не хватает на решение каких-то сложных вопросов. Поэтому в России проще, понятнее и так далее. У меня есть коллеги, которые прямо страдают, им действительно тяжело дается пребывание в Мексике. Для них Plata — это отличная возможность заработать деньги, так как у них есть доля в акциях, и когда будет IPO, они, соответственно, смогут додать свои акции. В каждый свой отпуск они отправляются в Россию, а дело это вообще не дешевое.

У меня есть друзья в России, с которыми я учился, которые живут в Москве, работают в IT, но для них каждый месяц или каждые два месяца обязательно надо слетать в Саратов. Не то что они к России привязаны, они к Саратову привязаны. Я, например, из Москвы в Саратов не особо любил летать. Мне там всегда было нечего делать. Но есть люди, которые более привязаны к своим корням. Я, так случилось, почему-то менее привязан. Я очень гибок к переездам. В каком-то ностальгическом смысле я по России не особо скучаю. Но по друзьям, по родственникам, по любимой еде, любимым местам каким-то — конечно.

— А какой тебе еды не хватает?

— Сырников не хватает. Здесь нет чипсов Lays нормальных, поскольку у мексиканцев очень смещенное вкусовое восприятие. Здесь Lays называются «Сабритас» — это какая-то местная фирма, которую в середине XX века Lays выкупили, но решили не менять название и оставили название «Сабритас», потому что населению было понятнее. Но при этом любой вкус, который ты покупаешь, иной. Вот здесь Lays с солью — это будут Lays с лимоном. Они везде добавляют лимон, в любое свое блюдо они добавляют лимон, и поэтому даже в чипсах к любому вкусу будет добавлен лимон. Его не укажут на пачке, но ты будешь есть и будет кисло. И вот обычных Lays с зеленым луком, конечно, не хватает.

Попадают иногда в Instagram (экстремистская организация, деятельность запрещена на территории РФ. — Прим. ред.) эти Reals, где садится мужик, ставит перед собой доску — бородинский хлеб, селедочка, маринованные огурцы. Здесь, конечно, этого нет. Я из Ростова-на-Дону. Для меня раки — это часть всего моего самосознания. Я очень люблю раков. И здесь их, конечно же, нет. Про них никто никогда даже не слышал. Таких вещей не хватает.

В Мехико есть два ресторана «Колобок» от одного владельца. Это россиянин, он в нулевые решил эмигрировать в Америку, заплатил кучу денег какому-то человеку, который его перевезет из Мехико в Америку.

Ему сказали: приезжай в Мексику, сейчас все случится. Он приехал, его кинули на деньги, с тех пор он здесь. Он потратил все свои деньги, всю семью привез. Он рассказывает, что первое время мыл окна, мыл машины и так далее. Но потом постепенно начал подниматься и решил открыть ресторан русской кухни. Это портал в мое детство, потому что это вообще не отражает то, как сейчас выглядят заведения в России. Там фотообои с Кремлем, чашка для чая с фоткой Путина, «Балтика девятка» за витринами стоит. Но готовят неплохо. И борщ хороший, и уха.

Раз в месяц там проходит квиз. Тут есть русская девушка, она катается по всей Мексике и для россиян проводит квизы. Раз в месяц там собирается прямо полный зал. И вот ты приходишь поиграть в квиз, заодно заказываешь себе там борщ, котлету по-киевски, медовик. Мексиканцы от медовика, например, вообще в восторге. Когда в офисе проходит день рождения, мы где-то заказываем торты. И вот мексиканцы попробовали медовики, и они, конечно, от него в восторге. Они такие: «It's amazing».

И недавно мы с женой ходили на гончарную лепку, там был колумбиец. Мы с ним разговорились. Как выяснилось, он работает продактом в Clara, это еще один финтех латиноамериканский. Он рассказал, что учит кириллический алфавит, потому что у него куча разработчиков, которые живут в Европе, россиян. И учит алфавит, чтобы можно было нормально их имена читать. Он говорит, что был в «Колобке», попробовал медовик и это просто что-то с чем-то.

Цены, конечно, высокие. Если в России ты будешь продавать борщ больше чем за тысячу рублей, тебя, мне кажется, распнут. Ну а здесь альтернатив нет.

— Ты нашел себе какое-то мексиканское хобби, стал изучать, может быть, культуру ацтеков? В целом чем, кроме работы, занимаешься в Мексике?

—Я люблю путешествовать, стараюсь делать это несколько раз в год. Только с Кубы вернулся, потом лечу в Стамбул, а оттуда отправляюсь в Испанию, хочу захватить несколько городов. Между путешествиями я, как правило, ничего особого не делаю. Я сижу дома, играю в компьютер, занимаюсь спортом. Путешествую по Мексике опять же. Не знаю, ходим по ресторанам вкусным, то есть никакого хобби я, наверное, выделить не могу. Я люблю историю, поэтому съездить на пирамиды или какие-нибудь экскурсии, в музей мне нравится. В Мехико есть огромный антропологический музей, прямо это один из главных музеев, там очень много раскопок древних цивилизаций представлено.

— А какие у тебя с супругой дальнейшие планы?

— Мы пока живем, пока нас все устраивает. Мы дали себе год, чтобы попробовать. Почему год? Во-первых, даже если тебе будет плохо, ты сам перед собой заключил договор, что год я точно досижу, потому что вдруг я необъективен сейчас. Во-вторых, если ты уезжаешь раньше, чем через год, ты обязан вернуть компании пропорционально деньги, затраченные на релокацию. Если ты прожил полгода, ты должен вернуть половину этой суммы. Прожил один месяц — должен 11/12 от этой суммы. У нас год заканчивается уже. Нам все нравится, нас все устраивает, мы точно будем жить дальше.

Здесь за пять лет дают паспорт, а если ты рожаешь ребенка, то за два. В принципе, эта опция для нас открыта, мы прямо сейчас конкретно о детях не говорим, но планы такие есть. Получить паспорт было бы неплохо. Я не уверен, что мы просидим пять лет, пять — в скобочках шесть, потому что год ты еще ждешь этот паспорт, если ты через пять сдаешь экзамен. И год просто ждешь его. Почему? Потому что мексиканцы такие.

Посмотрим, как будет Plata развиваться, как буду я развиваться. Может, действительно мне надоест Мексика и мы захотим Европу. Есть еще планы так или иначе попробовать получить американскую визу. Это сейчас сложно. Россиянам очень плохо дают американские визы. Но надеюсь, что в этом плане будет какое-то изменение и получим визу американскую, попутешествуем по США. И тогда уже однозначно сможем для себя ответить, где вообще мы хотим жить. Это Москва, это Европа, я, например, очень люблю Европу, жена у меня чуть более сдержанна к Европе. В Америке мы еще не были, но, может, нам она понравится, мы захотим жить там. Еще нужно в Канаду съездить, глядишь, и она понравится.

— Ты в разных странах бывал. Какая тебя запомнилась больше всего и, может быть, приятно удивила?

— Приятно удивила Корея Южная. Я еще не был в Японии, и это осознанное решение, потому что после Японии… Цитата моей близкой коллеги, с которой я каждый день работаю, она в Японии была в этом году, и после она поехала по Азии дальше. Она говорит: «После Токио хочется обнять колени, уткнуться в стену и плакать, потому что ни один город в мире не может близко приблизиться к уровню Токио». Поэтому осознанно мы проехали много чего в Азии сейчас.

И вот сейчас мы готовы ехать в Японию, чтобы она была жемчужиной. Но пока мы в Японии не были, Корея очень классное впечатление произвела. Это другая планета, там все по-другому, но все очень технологично, все очень чисто, все очень безопасно, очень вкусно. Я влюбился в корейское барбекю, кайфово. Еще Гонконг. В Гонконге я был в конце прошлого года. Очень понравился.

Китайский город, где все идеально говорят по-английски, потому что бывшая английская колония. Сейчас он даже не только формально, а в целом имеет статус независимости в Китае. Одна страна, две системы. Но до 2047 года Гонконг должен полностью, окончательно, бесповоротно вернуться в юрисдикцию Китая, должен закончиться этот переходный период. А на текущий момент это такая просто суперсовременная, англоговорящая Азия с восхитительной природой.

Я очень люблю Стамбул, исключительно как фанат истории. Этот город дышит разнообразием культур и эпох, Греция, Османская империя, мечеть (Большая мечеть Айя-София), внутри которой и исламские, и христианские символы рядом друг с другом висят. Ну и Рим. Я влюбился в Рим, когда там побывал, мне он очень понравился. Не уверен, что я смогу там жить, там очень жарко, летом +50 °C. Но Рим умопомрачительный, Италия в целом. Пожалуй, мог бы жить на севере Италии, тем более после испанского и итальянский нетрудно выучить.

Такие у меня топ-4 любимых города.

— Хочешь сказать что-нибудь напоследок?

— Русские айтишники самые лучшие! Мы эту тему с тобой затронули, действительно, классные спецы. Plata очень яркий проект за счет Олега Тинькова (признан в РФ иностранным агентом в 2024 году. — Прим. ред.) Он такой блогер знаменитый и в любом интервью пиарит Plata. Но, помимо Plata, надо перечислить еще проекты, которые заслуживают внимания, в которых работают выходцы из России, выходцы из топовых компаний. Это Salmon на Филиппинах, тоже его делают выходцы из «Тинька». Это Revolut, конечно же, — крутейший европейский банк.

На текущий момент это уже не стартап, это огромная корпорация, я даже не помню, сколько она стоит, но очень много. Николай Сторонский запускал проект в 2015 году и честно говорил, что вдохновлялся «Тиньком». Vivid Money — еще один проект выходца из Тинькофф банка в Европе, отделившийся от Яндекса Yango тоже классный проект. Боюсь еще кого-нибудь обидеть. Проектов с российскими основателями в мире очень много сейчас. Знаешь, у нас интеллектуальная экспансия началась.