«Коню причинное место красят»: как восстановить воинский монумент под Питеркой и есть ли в Саратове современное искусство

Саратовский скульптор-реставратор Владимир Гайнутдинов уже вернул к жизни много памятников федерального значения, как говорится «объектов культурного наследия», и не только. Это памятник Марине Расковой в Саратове, «Чапаев на коне» в Пугачеве, барельеф монумент Славы в Балашове, теперь восстанавливает нашумевший военный мемориал в Питерском районе, который оказался разрушен до каркаса. В интервью корреспонденту 164.RU скульптор рассказал о жизни и работе, судьбе гостиниц «Волга» и «Москва», современных тенденциях в скульптуре и о том, зачем летом вырезать кактус с текилой изо льда.

— Владимир Владимирович, с чего началась ваша карьера скульптора-реставратора?

— Я окончил Саратовское художественное училище по классу скульптуры. Хотя изначально привлекала живопись, но мне порекомендовали именно скульптуру, так как мои рисунки больше соответствовали этому направлению. Я поступил и ни разу не пожалел об этом. Обучение включает широкую образовательную программу: рисунок, композиция, живопись, знание классической и пластическое анатомии и многое другое. Принцип работы со скульптурой: сначала делается эскиз в мягком материале, например пластилин или глина, позже его масштабируют. При этом надо представлять, из какого материала будет будущая работа: бронза, камень, гипс и так далее. Скульптор должен уметь работать с любым материалом. Его выбор также зависит от многих факторов. Допустим, из мрамора можно исполнять изящные вещи, которыми славятся итальянцы, но у нас такие скульптуры не поставишь на улице — погодные условия быстро его разрушат.

Владимир рассказывает, что период его обучения пришелся на 90-е годы, когда многим стало не до высокого искусства. Но позже состоятельные люди начали интересоваться интерьерной скульптурой, лепным декором, красиво оформлять дома на Рублевке. Скульптор много работал в Москве, там же трудился в мастерской у Алексея Павлюченко — он был одним из лучших скульпторов-реставраторов России. Гайнутдинов по образу жизни, что называется, свободный художник — работает по всей стране, но основная его база — Саратов, который он любит всем сердцем.

— Купеческий Саратов прекрасен, — говорит мастер. — Раньше у нас было много промышленных артелей, они, например, создавали резной кирпич, или литейные мастерские, которые отливали колонны, балконы для купеческих домов. Мои коллеги из Санкт-Петербурга, прогулявшись по Волжскому району, восхищались, что во многих саратовских дворах, а не только на фасадах зданий, сохранились эти элементы.

— Вы много работаете с восстановлением военных памятников, находящихся в плачевном состоянии, как, например, в Питерском районе. Не проще ли их снести и поставить новые?

— В Питерском районе на самом деле хороший памятник, его проблема в том, что он был сделан не по технологии. В советское время после войны было много халтурщиков, которые ездили по колхозам и зарабатывали неплохие деньги. В данном случае не соблюдена технология производства скульптуры из бетона в нашей местности. Ее принцип: бетонная конструкция должна быть укреплена изнутри металлическим каркасом на расстоянии не менее 5 см от поверхности. Там, где больше всего разрушений, не было этого отступа. Сейчас скульптуру можно прекрасно восстановить, создавать новую выйдет гораздо дороже. То же было и с «Чапаевым на коне» в Пугачеве. В таких тонких деталях, как копыта, хвост, сбруя, шашка, нет отступов и всё следовало воссоздавать заново.

— И сколько они еще простоят?

— Я хочу восстановить мемориал хорошими материалами, чтобы была гарантия пять-семь лет. Но нужно помнить, что памятнику еще необходимо содержание. Осмотры после зимы, покрытие защитными средствами, где-то подкрасить и так далее. Радует, что к заботе о судьбе районных скульптур подключается не только местная администрация, но и фермеры, которые участвуют финансово. Кстати, многие европейцы не понимают, почему у нас такой культ военной скульптуры. Но Великая Отечественная война коснулась практически каждой российской семьи. Погибли десятки миллионов людей, в каждой семье была своя утрата. Так что люди памятники в обиду не дадут.

— С чем сейчас работаете в Саратове?

— Сейчас серьезные работы ведутся по реставрации гостиницы «Москва», на очереди «Астория» — нынешняя «Волга». Они находятся в частных руках, но их собственники тщательно подходят к восстановлению. Досконально изучены архивы, которые позволят произвести реконструкцию максимально близко к оригинальным условиям. Сначала требуется инженерное обследование, начиная от фундамента и коммуникаций, интерьерная отделка — это заключительная часть. Должны быть «правильные» материалы, растворы, для этого, например, образцы лепного декора сначала отправляются в лабораторию для изучения. Потом, согласно заключениям, заказывается материал. Его просто так не купишь в магазине. Все работы должны быть сертифицированы, документально оформлены. По этим бумагам через 50–100 лет потомки смогут узнать, как проводилась реставрация в наши дни. А саратовцы и гости нашего города через несколько лет смогут увидеть отреставрированные гостиницы воочию.

По словам специалиста, в профессии скульптора-реставратора есть свои категории. Аттестуются они по работе с материалами: камень и бетон, керамика, дерево и так далее. Специалистов высшей категории, которые могут охватить все материалы, только 160 человек на всю страну. Как правило, они работают в крупных музеях, где на месте реставрируют статуи, случайно «покалеченные» туристами.

— А есть в Саратове место для современного искусства?

— Затрудняюсь сказать. Но тут важно понимать, что современную скульптуру не везде можно поставить. Формы тоже подчиняются пространству. Например, Ленин на Театральной площади «держит» всю площадь, замены ему нет. Без него пространство уже трудно представить. Думаю, современную скульптуру можно встретить в частных коллекциях. Они могут быть из стали, пластика, стекла, того же бетона — это достойный материал. Мои коллеги оформляли один из офисов в «Москва-Сити» и привлекали к работе современных художников. Вот где разошлась фантазия: скульптура в виде фигуры человека из железных «пикселей», градиентная пирамида — где цвет из белого переходит в черный и многое другое. Для тех же самых кинетических, то есть движущихся, скульптур тоже нужно определенное место, где будут сохраняться меры безопасности для людей.

— А памятник влюбленным у Ротонды чем не современное искусство?

— Памятник влюбленным, по-моему, это «выколотка». То есть скульптура сначала делается в мягком материале, потом отливается в бетоне или вырезается из дерева, дальше сваривается или склепывается по фактуре, например, листами алюминия. Мухинская «Рабочий и колхозница» 1937 года сделана по тому же принципу, так что современной скульптурой из современных материалов это сложно назвать.

— Кстати, если взять памятник Гагарину на Набережной, то после его установки многие смеялись, что с определенного ракурса его большой палец выглядит как «причинное место». Это случайно получилось и не обидно ли скульптору?

— Мне кажется, это хорошо, когда у скульптуры появляется своя локальная история. В каждом городе своя. Где-то коню причинное место краской красят ночью, и я даже не назвал бы это вандализмом, а, скорее, традицией для местных жителей. С пальцем, думаю, случайно вышло, просто при лепке фигура не была заметна с подобного ракурса, как вживую. Но я бы не обиделся, а, наоборот, порадовался, что скульптура стала так популярна с этой стороны.

— У вас есть мечта, с каким памятником хотели бы поработать?

— Сердце болит о Доме Яхимовича. Это дом с замечательной аллегорией: нижние скульптуры на нем символизируют мудрость и старость и держат на плечах «молодость и беззаботность».

— Не каждый видит символику в скульптуре…

— Да и я особенно не вдаюсь, — смеется скульптор. — Мне прежде всего интересно, как сделана скульптура, из чего, как держит окружение и прочее профессиональное.

— А вы не боитесь, что скоро творческие профессии заменит искусственный интеллект, который сам будет создавать эскизы?

— Абсолютно нет. ИИ делает «мыло». Он никогда не повторит взгляд и прорисовку настоящего художника и скульптора.

— У вас есть заказ, который запомнился на всю жизнь?

— В свое время я делал скульптуры изо льда. И однажды в Москве меня пригласили летом в самую жару в июле работать со льдом. Вырезать из гигантских кубов огромных грифонов, кактус со стеклянной трубкой, в который налита текила, а также блюдо с яствами. Вопрос — откуда лед в июле в таком количестве? Оказалось, заказчик специально морозит воду в больших рефрежераторах, чтобы к своему дню рождения удивлять гостей.